Желающие переселиться в Бессарабию освобождались, по сравнению с другими губерниями еврейской оседлости, от уплаты пошлин за торговые свидетельства (1830 г.), за натуральный постой (1833 г.), за гильдейские повинности для строящихся домов, лавок, промышленных предприятий (1839 г.). Не только льготы стимулировали увеличение еврейского населения Кишинёва, но и насильственная высылка евреев из различных мест. Высочайший указ 1829 года о переселении евреев из городов Николаева и Севастополя “в Бесарабию на льготных условиях” (появилась улица Караимская); выселение в 1833 г. из Киева и его окрестностей (появились улицы Киевская и Подольская); указ 1843 года о выселении евреев из пятидесятивёрстной пограничной зоны. Указом 1832 года разрешалось переселение в города Бессарабии людей, знающих ремёсла и занимающихся купеческим промыслом, однако в Кишинёве еврея не ожидали Эйденские (райские) сады.
В 1823 году Казённая экспедиция “показала годовой доход Думы Кишинёва в 51870 левов (денежная единица, 100 литров горячего вина стоили 1 лев), из коих 42237 по четырнадцати статьям принадлежали собственно Кишинёву, а 9633 по пяти статьям селению Баюкан. Обратите внимание на термин “собственно Кишинёв”. Сёла, входящие в состав Кишинёва, такие как Вовинцены, Хруска, Мунчешты, Вистерничены, вообще не упоминаются в доходах по той простой причине, что евреи там не проживали, и потому снимать налоги было не с кого.
С 1817 года хозяйственными городскими делами ведал выборный орган Городская дума. В составе первой думы еврейское население представлял Лейба Литманович. В отличие от других сословий города еврейским выборным лицам предписывалось носить немецкое платье и знать или польский, или немецкий, или русский языки. В знак протеста кишинёвские евреи прекратили представлять своих делегатов в Городскую думу.
“Неопрятность города, – писал в воспоминаниях Вигель, – превосходит всякое описание: из больниц, бань, прачечных и т. п. всё вываливается на улицу – всякий сор, лоскутья, мёртвые животные валяются по земле и никогда не убираются; нет фонарей, нет будок, нет застав, не только нет мостовой, но бугры и ямы на улице не сравниваются и нигде почти по бокам не прорыты каналы для стока воды. Но одно из величайших неудобств для пешеходов, это чрезвычайное множество собак, которые днём и ночью тысячами бегают, воем своим оглашают город и нападают на всех прохожих”.
Для “исправления улиц и строительства города” нужны были деньги. Взять их можно было только с еврейского населения города, которое в 1828 году исчислялось 7237 душами. Поэтому отменяются какие-либо требования к еврейским кандидатам и с 1828 по 1840 годы еврейские фамилии не редкость как в Городской думе – один из четырёх, так и в магистрате – два и даже три из четырёх. Евреи Шор, Кога, Голани, Карасик … жертвуют крупные суммы денег на благоустройство.
Ильинский базар не справлялся с быстрым развитием города, и в 1825 году открываются два новых. На старом Ильинском продолжали торговать съестными припасами, на новом по имени Армянском рынке торговали промышленными товарами, скот продавали на третьем базаре, на месте которого сегодня расположен стадион.
Первая прямая улица, расположенная чуть выше Ильинского базара, называлась Золотой. На ней находились богатые магазины еврейских купцов, в том числе несколько семей, очевидно, родственников по фамилии Харламб, возможно, с иврита – горное сердце. Поэтому позже она получила название Харлампиевская, а ещё позже – улица Стефана Великого.
Можно только себе представить, насколько духовные православные и городские власти, далеко недружелюбные к евреям, были заинтересованы в привлечении еврейских капиталов для строительства этой улицы, что самая красивая улица в городе была названа именем еврейского купца.
Чуть выше Харлампиевской закладывается улица Каушанская по имени евреев из Каушан, позднее Николаевская, в советское время – улица Фрунзе, и ещё выше – центральная улица города Московская, она же Александровская в советское время – Ленина.
Врач А. Я. Стороженко, посетивший Кишинёв в начале 19 века, пишет о городе в 1829 году: “Въезжаю в город; еду по узким нечистым улицам и думаю впереди встретить мрачные, но покойные азиатские строения. Тщетная надежда! Между ветхими избушками везде возвышаются порядочные дома”.
Однако в конце двадцатых годов девятнадцатого столетия центр города всё ещё концентрировался в нижней части города рядом с синагогой в районах улиц Азиатской, Фонтанной, Минковской (в советское время соответственно – Свердлова, Колхозная, Крянгэ) из-за близости к религиозным центам и по людской привычке. В начале улицы Фонтанной всё ещё находился самый большой источник пресной воды и возле него, как возле любого общественного источника воды, собирались люди не только по воду, но и чтобы увидеть друг друга, услышать новости, посплетничать.
В тридцатых годах источник уже не мог снабжать увеличивающееся население города, поэтому на средства Городской думы на его месте построили артезианский колодец, подъезды к нему замостили, специальность водовоза, а ими были в основном евреи, продолжала быть распространённой в городе и кормила многих людей. Улица Минская названа тоже по имени еврейского купца, жившего на этой улице и построившего большой каменный дом, в котором выступали приезжие театры.
Кишинёв 1833 года описан в журнале Министерства Внутренних дел. “Прежняя часть города по тесноте строений и неопрятности жителей, по скудности воды, исключая нескольких колодцев, содержащих в себе воду солённую, представляет весьма незавидное место для здоровья. В летние знойные, в осенние пасмурные и туманные дни воздух бывает не чист; нередко в летние дни над лощиной поднимается мела, которая служит располагающей причиной к перемежающимся лихорадкам, жёлтыми и желудочными горячками, поносами и прочее. Но когда правительство избрало его для присутственных мест, тогда по стечению туда чиновников, торговцев и разных ремесленников, строения начали распространяться, город сделался довольно обширным, и, наконец, занял высший отлогий скат горы, где довольно красивые каменные и деревянные дома расположены по широким и прямым улицам. Сия верхняя часть города называется русской магалой или новым городом”.
“Главный элемент населения в Кишинёве, как и у большинства городов Бессарабии, не молдаване, а евреи, – пишет в 1838 году о Кишинёве немецкий путешественник Коль. Последних насчитывается около 15000. Их община в Кишинёве, таким образом, ещё многочисленнее, чем в Одессе. Как везде они занимаются барышничеством, торговлей и говорят по-немецки. Через их руки проходит главное количество льняного семени, пшеницы и сала, которые Кишинёв, как главный внутренний рынок Бессарабии, транспортирует в Одессу”.
В 1832 году еврей Этингер построил пивоваренный завод в верхней части города. Названий улиц в той части города ещё не существовало, позднее завод оказался среди жилых домов на Мещанской улице, в советское время по улице Мичурина.
По положению 1835 года евреям, производящим выделку вин из собственных садов, предоставлялись преимущества фабрикантов, кроме того, разрешалось брать винокуренные заводы на оброчное содержание. В 1858 году в Кишинёве торговля вином велась в шести гостиницах, девяти ресторанах, 243 харчевнях, 48 постоялых дворах, 53 складах, 16 погребах, 25 трактирах, 163 мелких лавочках, 241 питейном доме и на 21 выставке. «Виноделы и подавальщики в Бесарабии – почти поголовно евреи» – пишет в воспоминаниях князь Урусов.
“Лавочки, в которых продают красные товары, варёную и жареную баранину, плацинды, бакалейные товары, построены в два ряда. Питейные дома с хлебным и молдавским виноградным вином рассеяны по всему городу; на улицах и на откидных стойках наставлено множество разной величины и формы бутылочек с разноцветными винами и водкой, манящих к себе любителей Бахуса”. Винный откуп, в том числе четыре водочных завода Кишинёва принадлежали купцам евреям Карасику М., Перперу М., Левиту, Розенфельду, Фейгину. Перперу принадлежал рыбный завод и право на отлов рыбы в Дунае.
В 1841 году Государственный совет разрешил купцу Когану Арону построить первую в Кишинёве паровую мельницу. Этот же купец владел свечными и мыльными заводами. Владельцем паровой мельницы в первой половине девятнадцатого века был купец еврей Шор.
На двух скотобойнях, принадлежащих Гурвицу и Файерману, обработано в 1852 году 35000 пудов говядины.
Защук, офицер генерального штаба, пишет в 1862 году: “Евреи, как везде, так и в Кишинёве – ремесленники и торговцы, в их руках капиталы, и потому они владеют всей производительностью края”.
Из года в год растёт число лавок на улицах города. В 1843 году их было 653, в 1853 г. – 735, а в 1866 г. – 1337. Уличные небольшие лавки, лотки принадлежали купцам-евреям третьей гильдии, число которых в Кишинёве приближалось в 1860 году к 2500.
Депутат Городской думы еврей Голани в 1823 году открыл в Кишинёве мануфактурный цех, оснащённый шестью ткацкими станками, в нём работали 47 человек. Через три года, в 1831 году в цеху работали 158 рабочих на 47 станках.
Крупные мануфактурные магазины принадлежали купцам-евреям Хамудись, Лейбе Куперману, Шимону Гринберг; еврей Геер Герш торговал швейными машинами, железными изделиями, голландским полотном, шёлковыми изделиями, носками, чулками; английским платьем и бельём торговал Вебер.
Кавказскими водами снабжал Кишинёв Яков Бенгарт, он владел также аптекой. Аптека была и у Каушанского.
В 1856 году торговые обороты евреев Берладского и Векслера составляли 500 тысяч рублей (в 70-х годах 19 века дневной заработок квалифицированного рабочего равнялся 2.5 рубля, разнорабочего – 1.5 рубля, кило мяса стоил 17 копеек, кило пшеничной муки – 10, бочка воды – 70).
В 1860 году корреспондент газеты “Одесский вестник” сообщал, что в Сороках “сосредоточена главная торговля табаком, где всё еврейское население от мала до велика занимается сортировкой и перепушовкой табака, где табаком завалены все чердаки и амбары, где в базарные дни площадь запружена возами с табаком”. В Сороках евреи растили табак и торговали им, а в Кишинёве его обрабатывали. Из семи, пять табачных фабрик принадлежали евреям Ицке Френтелю, Фельдману, Титишнайдеру, Спиваку.
В 1869 году город Тирасполь, относящийся к Бессарабии, и станция Раздельная на Украине были соединены железнодорожной веткой. В 1871 году её продлили через Днестр до Кишинёва; в 1875 году железнодорожная линия связывала Кишинёв с пограничной станцией Унгены. Железная дорога заменила ненадёжное судоходство по рекам Прут и Днестр. Бессарабия получила доступ к основным торговым путям России и Европы.
Во второй половине 19 века судьба продолжала баловать, если можно так выразиться, евреев Кишинёва. Погромы в Одессе в 1859 и 1871 годах, побоище в Аккермане в 1862 году, погромы, охватившие юг России после убийства в 1881 году царя Александра Второго, обошли Кишинёв стороной. Привлекательность города, как торгового и промышленного центра, национальное многообразие и терпимость привлекали евреев.
Власти стараются не допустить еврейского большинства в городе и для уравновешивания снова присоединяют к нему ближайшие сёла с молдавским населением: Большая Малина, Малая Малина, Скиносы, Табакария, Рышкановка. Но это не помогает, и в Кишинёве в 1862 году проживало зарегистрированных 24.6 тысяч евреев и только 19.6 тысяч молдаван, в основном за счёт присоединённых окрестностей. Центром Кишинёва всё ещё считался старый или нижний еврейский город.
Торговая реформа 1865 года (послабление пошлин, разделение торгующих на две гильдии вместо трёх) выделила Кишинёв как самый крупный центр среди Бессарабских городов. По уровню торговли и числа населения Кишинёв входит в число 23 городов России.
Александр Второй объявил войну с Турцией 12 апреля 1877 года именно в Кишинёве. “Кишинёв ожил: здесь были штабы армии, масса войск, подрядчики и поставщики”. В город съезжаются добровольцы, в основном болгары, со всей Бессарабии.
Добровольно ушёл на фронт доктор Леви, сын бывшего раввина города, воспитанник Кишинёвской гимназии Блюменфельд. За участие в Турецкой компании правительство России наградило его орденом Владимира, что давало право на потомственное дворянство. Больницы, в том числе и еврейская, превратились в лазареты.
В 1879 году жители Кишинёва встречали армию с войны. Евреи города принимали участие в ликовании на Соборной площади, но особое торжество произошло в нижней части города возле синагоги. Солдаты-евреи Подольского полка, бывшего в авангарде Русской армии при переправе через Дунай в Болгарию, преподнесли в дар кишинёвскому еврейству старинный свиток Торы. При стечении огромного количества людей доктор Гросман произнёс пламенную патриотическую речь и заслужил слова благодарности от губернской администрации.
В 1870 году в Бессарабии введено новое городское положение, по которому евреи Кишинёва посылали в Городскую думу 24 гласных, активно участвующих во всех комиссиях по благоустройству города. Часто встречаются фамилии Гринберга, Дынина, Гросмана, Левентона, Блюменфельда М. О.. Посты мировых судей занимают Блюменфельд, Беренштейн. Доктороу Левентону, учителю географии и естественной истории при Кишинёвском казенном еврейском училище второго разряда, принадлежит инициатива сооружения дома для инвалидов на Рышкановской площади и установки в городском парке памятника А. С. Пушкину.
Число торговых заведений города с 1866 по 1901 годы увеличилось на одну пятую часть, а торговые обороты возрастают в 20 раз. Торговля в Кишинёве принадлежала 93 купцам первой гильдии, из которых евреев 69 (75%) и второй гильдии в количестве 233, из которых евреев 194 (83%). По данным Еврейского Колониального общества (ЕКО) в 1898 году из 38 фабрично-заводских заведений города евреям принадлежали 29, из 7 паровых мельниц – 6 еврейских со 120 рабочими евреями, из 7 табачных фабрик – 5 еврейских с 170 рабочими, из 5 типографий в городе 4 принадлежали евреям – Авербуху, Этингеру, Шлиомовичу и Лихтману.
В Кишинёве в 1900 году находились крупнейшие банки России – Дворянский и Крестианский. Из них особенно выделялись банкирские дома и конторы Грюнфельда и Блюменфельда, Бланка и Ефруси. Последняя контора (Ефруси) не только выполняла функции банкирской конторы, но и закупала оптом зерно. Она имела за Тираспольской заставой шесть складов с зерном, хлебом из амбаров не торговали, а перепродавали большими партиями экспортёрам. Бессарабия занимала ведущее место по продаже хлеба. В Кишинёве зерновыми продуктами торговали 488 купцов евреев, для сравнения – 10 русских и 8 молдаван.
Зерном и шерстью торговал первогильдийский купец Израиль Мичник. В 1890 году годовой оборот его равнялся 4 миллионам рублей, в 1901 – 5 миллионам. Для сравнения, весь годовой оборот Бессарабии измерялся 8.1 миллионам. Учётный комитет от Кишинёвского отделения банка, оценивая кредитоспособность Мичника, отмечал, что товары он закупал исключительно за наличные. Среди хлебных торговцев выделялись также купцы Брюхес, Гершкович, Каменецкий, последний не только скупал зерно, но и перерабатывал его на собственной мельнице.
У одного из крупных землевладельцев Бессарабии кишинёвского купца-еврея Гинцбурга имелось во владении свыше 5000 десятин, у И. К. Огоновича в Сорокском уезде – 3500 десятин. Большие участки земли принадлежали купцам кишинёвцам Бокалу, Бурту, Шимоновичу….
В 1870 году на кишинёвской макаронной мануфактуре купца П. Касерта круглый год работали 16 человек, на макаронных мастерских Суриса – 22 человека, Грипперга -13 человек. В 1901 году на паровой мельнице Когана действовала макаронная фабрика с 45 рабочими, на мельнице Гендриха – 24 рабочих. Мельницы Шварцберга перерабатывали в 1880 году 350 тысяч пудов зерна и давали работу 15 рабочим. Через десять лет, в 1890 году этот же купец открыл завод с паровым двигателем для обработки воска.
Производством виннокаменной кислоты занимался купец Рейдель. Его завод был оснащён паровым двигателем мощностью в 32 лошадиных силы.
Сладостями снабжали жителей Кишинёва конфетная мастерская Яруского и основанная в 1896 году конфетно-пряничная фабрика Я. М. Дувинского.
Торговая фирма “Друтман и Эпельбаум” существовала в Кишинёве с 1887 года и продавала галантерейные товары из Москвы, Варшавы, Лодзи. Мануфактурные товары, преимущественно сукно, продавали Э. Гальперин, С. Гликман, Барак. Мануфактурной торговлей из центральных районов России занимались также кишинёвские купцы Соломон Ниринберг, Г. Коган. Галичинский, Барух, М. Выводцев скупали обувь, галоши в Варшаве и продавали в Кишинёве.
Лесоторговцами и владельцами лесных складов были И. Грабойс, С. Фельдман, Я. Зонис, Липуис, Э. Бронштейн.
Табаком торговали Ш. Бендерский, Г. Вайнштейн Я. Гарнов. Купец Я. Бокал являлся представителем Петербургской табачной фирмы “Шапшал и Лафери”.
Галантерею продавали Бронштейн, П. Бокова, Е. Бокова; бакалейно-аптекарский магазин содержал Браунштейн; золотыми товарами торговал Гробдрук; готовой одеждой – Авербух А.; посудой – М. Вайсман; железо-скобяными товарами – И. Гликман; швейные машины можно было купить у купца П. Кликмана.
Медикаментами снабжали город евреи Шапиро, Гольдис, Перельмутер, Каушанский, Бенгарт. Из девяти аптек семь принадлежали евреям.
Кишинёвская еженедельная газета “Бессарабские Губернские Ведомости” за 1876 год заполнена объявлениями с еврейскими фамилиями. “Дом Гера по ул. Каушанской: полотно, носки, чулки, готовые рубахи, шёлковые изделия, полотно голландское”. “Приём больных в частной лечебнице доктора Гросмана”. “Распоряжение и постановление правительства. Предложение г. Министра Внутренних дел от 27 октября 1875 года №10622: о том, к каким местностям следует причислить евреев, торгующих в Кишинёвском уезде в 50 вёрстной зоне…”. Для окончательного определения возраста по наружному виду для несения воинской повинности вызываются: Авербух Айзик, Иось Мошков… (длинный список)”. “На складе пива в доме доктора Гросмана получены для продажи дрожжи прессованные. Спросить в ресторации Северная гостиница”. “Контора А. Дынина, Харлампиевская улица, дом Барама. Покупает и продаёт билеты и фонды, страхует 5% выигрышные билеты от тиража погашения, промышленные и железнодорожные акции и облигации поземельных банков”. “Яков Бонгардт – Комиссионер Управления Кавказских натуральных минеральных вод, солей и лепёшек”. “Швейцарская детская молочная мука. Израиль Каушанский на ул. Екатериненской в собственном доме”. “Дантист Александрович, рядом с доктором Гросман по ул. Каушанской”. “Геер Г. На Каушанской возле бульвара. Швейные машины и другие железные изделия”. «А. Бейферман – владелец паровой мельницы применил усовершенствование для получения из проса пшена (корм для скота)”. “Контора Кишинёвского нотариуса Марка Моисеевича Штримера помещается на гостиной улице, рядом с аптекой Паутынского”. “Кишинёвский первый городской врач Фримм квартирует во второй части города в доме госпожи Юрчевской”. “Меняльная контора И. Груббера на Каушанской улице, дом Крупенского покупает и продаёт билеты Государственного банка”. “На Губернской улице в собственном доме, рядом с бакалейным магазином Готлиба Э., получен большой набор бриллиантовых золотых… изделий, Красильщиков”. «Квартиры отдаются в наём на углу Московской и Бендерской в доме Абрама Очана (3 – 8 комнат)”.
В списках фабрик-заводов за 1880 – 1902 годы в Кишинёве значатся литейно-механические заведения Р. Гирша и Г. Изелина, Р. Хамудися и И. Кримаржевского , завод Н. Бакумского (основан в 1894 году) по изготовлению металлической мебели, мастерская И. Ланге по ремонту сельскохозяйственных орудии (в 1894 году работало 17 рабочих, а в 1910 – 50, бочарный завод купца А. Бланка, на котором были заняты 12 рабочих, салотопенная и свечная мастерская Фельдмана, гончарно-изразцовый и кирпичный завод кишинёвского купца А. Гугеля, кирпично-кафельный и гончарный завод купца Г. Б. Клейна, в 1900 году на заводе работало 15 человек и был установлен паровой двигатель в 14 лошадиных сил, механические заводы евреев Эксеса и Кримаржевского (мощность паровых двигателей составляла в 1874 г. 20 л. С, в 1885 – 30 л. С, в 1890 г. – 43 лошадиные силы.
В 1884 году в механической мастерской Степана Ивановича Сербова, местного уроженца, молдаванина, работало 6 – 9 рабочих с элементарным оборудованием. Через некоторое время это предприятие арендовал еврей Готлиб. В 1903 году на арендованном заводе работало 55 человек, механический привод осуществлялся паровым двигателем. Завод изготовлял виноградные прессы, металлические ограды, детали для водопровода ( в советское время – завод имени Котовского, один из самых больших в Кишинёве).
Согласно переписи 1897 года пошивкой одежды занимались 1872 хозяев-евреев, 661 русских и 281 молдаван; строительными профессиями зарабатывали на жизнь 2296 евреев, 841 русских и146 молдаван; в обработке дерева участвовали 631 евреев, 449 русских и 74 молдаван; в обработке металлов были заняты 339 евреев, 216 русских и 96 молдаван; в производстве животных и растительных продуктов были заняты 700 евреев, 232 русских и 109 молдаван; в обработке табака участвовали только евреи – 140 человек; живописью, ювелирным делом, предметами культа занимались 121 еврей, 49 русских и 6 молдаван; производством хирургического и оптического оборудования занимались 66 евреев, 10 русских и один молдаванин.
Еврейские ремесленники составляли 67% от общего ремесленного населения города. В средней еврейской мастерской работал хозяин и двое рабочих или подмастерьев. Как правило, сами ремесленники сбывали свою продукцию на ближайших рынках или в лавке при мастерской. “Число еврейских вывесок на улицах бессарабских городов поражают наблюдателя. Дома, даже на второстепенных и захолустных улицах, заняты подряд лавками, лавчонками и мастерскими часовщиков, сапожников, слесарей, лудильщиков, портных, столяров и т. п.. Весь этот рабочий люд ютиться по уголкам и закоулкам в тесноте и поражающей наблюдателя бедности, вырабатывая себе с трудом дневное пропитание, при котором ржавая селёдка с луком являются верхом роскоши и благополучия” – писал в начале 20-го века губернатор Бессарабии Урусов С. Д..
К концу 19 века в Кишиневе зарегистрировано 108483 жителя, из них евреев – 49829, русских и украинцев – 32722, молдаван – 19081.
